Yamada Hanatarou


Ханатаро поежился от взгляда Акона. Все-таки все в 12 отряде были какими-то… не очень дружелюбными, даже можно сказать совсем не дружелюбными. Того и гляди, замотают, привяжут к операционному столу, возьмут в руки скальпель и пиши пропало, вскроют, посмотрят, что там, в нутри, потом аккуратно так зашьют, что и доказать ничего нельзя будет. Маниакальный отряд, определенно, по мнению самого Ханатаро - Куротсучи Маюри и его подчиненные  раза в  два, а то и все три были опаснее Зараки и всего одиннадцатого отряда вместе взятого. Одиннадцатый был просто грубым, но прямым, а этим… дай что-нибудь вскрыть, разрезать… изучить вдоль и поперек. А какие слухи ходили об экспериментах Маюри-тайчо, вспомнить страшно, что о нем рассказывали. Бррр. Вполне возможно, что все остальные в этом месте мало, чем отличались от сумасшедшего капитана двенадцатого отряда.
Но приказ есть приказ, конечно офицер с большим бы удовольствием занялся бы чем-нибудь другим, там, на лужайке посидел, чайку бы на природе попил, книжки умные почитал, но что поделать, у него были обязанности и при определенном  рассмотрении  они даже нравились ему.
Ямада закивал хмурому Акону в знак согласия, сглотнул пару раз и тихо пролепетал.
- Конечно, как с-скаже-те, я тут… тихо, вот тут… - Ямада сел на какой-то табурет недалеко от двери ведущей наружу, что бы в случае чего, были пути к отступлению – Тут вот, посижу. Тихо-тихо,  и мешать не буду. Ага. А рога они…это… идут вам, очень, да.

==> Зал Собраний Капитанов
Kurotsuchi Mayuri

Присутствие осы раздражало, а искать причину подобного… Да она понятна и без слов – Маюри не любил посторонних в своем институте, а особенно тех, которые еще и пытались командовать, словно это место их юрисдикции.
- Непременно доложу, ведь данное исследование входит в интересы нашего дела и пойдет на благо Общества Душ~ - конечно, Маюри улыбался, когда говорил все это, но стоило Сой Фон скрыться за дверьми института, как он недовольно скривился, - эта мелкая стерва будет еще и указывать мне? Думаю, надо будет проверить, как некоторые препараты действуют на стебельчатобрюхих~ - тихо хихикнув своим мыслям, он повернулся к Гину, с улыбкой садиста потирая руки. – Так, так, Ичимару, вот уж не думал, что ты попадешь ко мне в качестве исследовательского материала~ Это такая честь, иметь возможность изучить тебя. Надеюсь, происходящее доставит тебе столько же удовольствия, сколько и мне~ - отвернувшись, взмахом руки он подозвал к себе лаборантов. – Ведите его за мной, - Маюри двинулся по коридору, уже предвкушая предстоящее исследование. Ведь действительно, не каждый день в его руках оказывается кто-либо с капитанским уровнем рейацу, хотя, до сегодняшнего дня у Маюри в распоряжении был только он сам. Никто же не узнает, если над Гином будут проводиться опыты, да?~ Отпустить его так просто Куротсучи не мог, ведь это нарушение того, что он называл моралью настоящего ученого! Одно не радовало – чертова идиотка Нему где-то пропадала, а она могла понадобиться. “Где может шляться эта дура, когда она должна находиться рядом со мной?” Недовольно прицокнув языком, Маюри вошел в мрачное помещение, где источником света были лишь многочисленные мониторы. Лаборанты усадили Гина в кресло, напоминающее электрический стул, и тщательно закрепили его руки, ноги и туловище, предварительно сняв наручники.
- Думаю, мне не стоит повторять то, что сказал сотайчо, ведь правда? Я должен изучить твою рейацу, но... Сбор и обработка нужной мне информации не займет более десяти минут, а все остальное время... Я не могу просто так отпустить тебя! Это все пойдет на благо науки~ - подойдя к столу, на котором были разбросаны какие-то разноцветные книги, Маюри взял одну и стал перелистывать - думаю, ты знаешь, что с грунта можно добыть множество интересных вещей. И ко мне в руки попали журналы, в которых описывает то, что люди называют медициной. Конечно, лечить подобным – настоящее извращение, но мне всегда было интересно проверить, как именно действуют эти средства. Я даже построил небольшую лабораторию, которая снабжена похожими аппаратами. Надеюсь, ты не откажешься от моего предложения быть первым пациентом?~ - и любезность в голосе была лишь насмешкой, ведь как Гин может отказаться? Ему и не убежать, не спастись, да и кто придет к предателю на помощь, тем более, в исследовательский институт, который все шинигами обходили стороной.

офф: прошу прощения за задержку. постараюсь в дальнейшем обходиться без них

Дорога от первого отряда, где проходило собрание, к двенадцатому оказалась неприятным, но вполне переносимым путешествием. Причем переносимым фактически буквально. Куда госпожа Фон так спешила, Гину было непонятно. Девочка кардинально нарушала порядок конвоирования, тем самым доставляя Ичимару ощутимый дискомфорт, потому как вместо обычно такого медленного и раздражающего шага, они фактически неслись по Сейрейтею, а так быстро топать с больной ногой было более чем неприятно. Цепные собачки Сой Фон, тенями следующие по четырем сторонам от лиса, так спешили исполнять её указания, что местами чуть ли не под белы ручки несли Ичимару. Лис оскалился. В нем конечно сейчас не так много сил, у него нет занпакто, но он все ещё пусть и бывший, но капитан и отношение к себе требовал соответствующего.
«Ксо…» - уныло подумалось Гину, чей уровень раздражительности стремительно рос по мере их продвижения. «Собрание было таким утомительным. Могли бы хотя бы ногу залечить». Унохана, которая и в обсуждении не участвовала, вполне бы сошла для задачи, с которой справился бы и Изуру, но время ушло. Гин капризничал, не собираясь идти быстрее, чем ему удобно, Сой злилась, Маюри плотоядно скалился, а движения шиноби, чувствующих напряженную атмосферу, становились все более резкими и нервными.
Разбираться в настроениях капитана второго отряда Гин не спешил. Хотя и предполагал, что большую часть её раздражительности в данный конкретный момент порождено тем инцидентом в зале собрания. «Ярэ-ярэ, какие мы впечатлительные. Похоже, не только Изуру не любит лишние прикосновения». Воспоминания о реакции Киры грели, оставляя в душе приятное ощущение предвкушения. Теперь лейтенантик точно его найдет. Не от радости встречи, так от злости. Тоже неплохой мотив, если побуждал к правильным действиям.
«Прибыли» - “наконец” Гин пропустил, поскольку не был уверен в том, что хотел оставаться в обществе капитана двенадцатого отряда, вызывающего у Ичимару тонкий приступ клаустрофобии. «Все мы не без греха, но Куротсучи откровенный маньяк».
- До встречи, Сой-Фон-тайчо-сан, - бодренько протянул Ичимару разве что не помахавший раздраженному элементу рукой. Разговор двух капитанов, в котором Гин фигурировал разве что как объект эксперимента, насторажил ещё сильнее. Лис сделал себе пометку что-нибудь да содрать с Айзена за особую вредность своих трудов. «Не думал он…», - хмурился про себя альбинос, демонстрирующий беззаботнейшую улыбку Маюри. С его памяти все сильнее затиралось то, что совсем недавно он был глубоко не против прогулки в Сейрейтей. «Я вот тоже не думал. Тоже мне, нашли мышь белую и не нарадуются», - с каким-то неприятным чувством вспомнилось столь любимое учеными животное для экспериментов.
Особых сопротивлений Гин не оказал. Разве что шуганул лаборатника, слишком рьяно потянувшего его в сторону кресла. «Совсем страх потеряли», - неодобрительно покачал головой Гин, устраиваясь со всем возможным в его положении удобством.
- Я полагаю, у меня нет особого выбора… сейчас, - сладко-сладко пропел Ичимару, рисуя у себя в голове упоительные картины смертоубийства. «Лыбься-лыбься, пока можешь. Все равно не перелыбишь. А позже, когда ко мне вернуться силы и в моей доброжелательности отпадет необходимость, я все тебе припомню. Даже не сомневайся». - Но не советую тебе слишком увлекаться. Ветер имеет особенность менять свое направление. Сегодня ты кого-то исследуешь, завтра авось и тебя в баночку посадят. - «Благо любопытствующих на нашей стороне тоже хватает», - беспечно оскалился Ичимару, демонстрируя ряд чистых и, в отличие от Маюрьевских, белых зубов. «Впрочем, я не отказался бы и от возможности посмотреть на баночку-Сзаеля. Стоило быть предусмотрительней и заранее придумать возможность отката этого препарата».

Отредактировано Ichimaru Gin (2009-10-20 17:03:30)

Услышав приказ, Акон немедленно бросился исполнять его. Придвинув приборы, стоящие на железных столах с колесиками, поближе к Ичимару, шинигами принялся  прикладывать датчики к оголенной руке Гина, прочно фиксируя их. По своей привычке мирный обмен гадостями между своим капитаном и его собеседником Акон пропускал мимо ушей. Его мало интересовало почему Маюри приволок Ичимару в лаборатории и за какие заслуги ему было позволено измываться над подопытным предателем. Гораздо больше его волновало задание отправиться в Генсей.
Поскольку капитан здесь, можно не волноваться насчет того, на кого оставить отряд и этих бестолочей в исследовательском комплексе. Балбесина Рин скорее всего сейчас жрет конфеты и листает книжки с картинками в библиотеке, так что я вполне мог бы и один отправиться. Если только конечно Ханатаро все еще сидит на стульчике в главном зале и не смылся завидя капитана.
Закончив с установкой датчиков и включив приборы, передающие информацию на монитор, перед которым сидел Маюри, Акон подошел к нему и поинтересовался:
-Как я понимаю, капитан, вы бы хотели остаться с подопытным наедине. Поскольку я не хочу вам мешать, позвольте мне отправиться в Генсей. После вашего отбытия на собрание пришло задание, согласно которому необходимо забрать у некоего лица образцы реяцу и что-то еще...
Акон ждал ответа около минуты, и завидя, что капитан чересчур увлечен тем, что происходит на экране, потихоньку попятился к выходу.
-Ах да, также произошло несколько инцидентов в ваше отсутствие, отчеты по ним я составил, они вон на том столе. Эээ... Ну, я пойду, пожалуй. Естественно как только я вернусь, все переданное немедленно будет у вас, капитан.
Развернувшись на 180 градусов, Акон быстрым шагом пронесся по ступенькам вниз из кабинета капитана в главный зал исследовательского комплекса. Не удостоив тихо сидящего Ханатаро взглядом, офицер прихватил со своего стола папку с документами касательно задания и вылетел во двор отряда, где уже был заранее открыт проход в Каракуру.

------>Магазин Урахары

Kurotsuchi Mayuri

Если что, датчики были присоединены на грудь. Похоже Акон не достаточно внимательно читал. *недовольно зыркает*

Кажется, Маюри не интересовало то, что говорил Акон. Точнее, он, похоже, не слышал, увлеченный сбором данных. Но вот только… подчиненный зря думал, что Маюри пропустил хоть слово, просто у него не было времени, что бы отвлекаться. “Тупые и бесполезные идиоты. Ничего нельзя доверить в свое отсутствие! Ничего, вот разберусь со своей "мышкой" и тогда они вспомнят о том, где находятся и как себя вести~”
Слова Гина для многих – яд, вспомнить хотя бы малышку Рукию, которая так легко повелась на его провокации. Но Маюри был на своей территории и именно жизнь Гина находилась под вопросом, поэтому ученый воспринимал все эти слова не более чем шум на заднем фоне. Несколько раздражающий шум, но не настолько, чтобы выходить из себя. И вот – не прошло и десяти минут, как данные были получены. Беглый взгляд, дабы изучить их, а потом – широкая ухмылка. Маюри вновь развернулся к Ичимару на стуле, чуть ли не сверкая от радости.
- Скажи, Ичимару, после бегства из Сейрейтея у тебя поубавилось мозгов?~ Неужели ты думал, что твоя игра в "я умираю!" кого-нибудь проведет? И уж тем более, меня~ - Куротсучи не удержался от смеха и медленно поднялся. Он бы не был самим собой, если бы не взял пробу того вещества, что понижало рейацу Гина. Судя по данным, вещество находилось на коже предателя, а это значит… Подойдя к столу, ученый взял небольшую коробочку, из которой достал прозрачную пластинку, открыл рот и опустил ее на язык.
- Не думаю, что ты в курсе состава того вещества, которым на тебя воздействовали, так что я узнаю сам, - кажется, безумства во взгляде ученого стало еще больше. Казалось, что сейчас у него слюна изо рта капать будет, но все же обошлось без этого. Вновь оказавшись рядом с Гином, он сорвал датчики, наклонился и… провел языком по груди до шеи, широким, медленным жестом. “Какая мерзость. Слава Ками, заразиться его ядом я не смогу” поморщившись, он взял со столика какой-то прибор и провел языком уже по нему – тут же началась собираться информация.

Kurotsuchi Mayuri

- Если ты, Ичимару, думаешь, что для тебя я стану делать что-то более особенное, чем для всех прочих подопытных материалов, то ты ошибаешься. Это экспериментальная разработка, которую еще следует довести до ума, - поморщившись, Маюри поскреб ногтями язык, словно старался избавиться от вкуса чужой кожи, - я собирался проверить ее на себе, но ты так удачно подвернулся под руку.~ - впрочем, особого удовольствия это Маюри не доставило, ему было так же мерзко, как и Гину, но когда ученого хоть что-то останавливало, если дело касалось науки? Проверить на себе – конечно, более эффективно, но Маюри банально не хватало подопытных, вот и приходилось изгаляться. А сейчас – прекрасный экземпляр, с которым столько всего можно сделать.~ Изучив показания прибора, с легким неудовольствием отмечая, что состав вещества был не таким уж сложным, который ничего не стоит повторить, Маюри поднял руку, и тут же, фактически из ниоткуда, появилась адская бабочка, которая села ему на палец. Немного подумав, Маюри негромко заговорил.
- Куротсучи Маюри, капитан 12ого отряда докладывает, - официальный тон держался ровно до того момента, как Маюри закончил эту фразу, на большее его не хватило, и он перешел к своей обычной манере изъясняться.- Любезно предоставленный мне объект был изучен, как этого и требовал со-тайчо.~ После проведения опыта было выявлено, что бывший капитан третьего отряда, Ичимару Гин, пытался обвести всех вокруг пальца, и, несмотря на то, что искомое вещество было найдено, - на этих словах взгляд метнулся к Ичимару, выражая одновременно презрение и слишком сильный научный интерес,- жизни предателя ничего не угрожает~, - тут он остановился, мысленно усмехнувшись “Во всяком случае, до тех пор, пока он мне интересен”. -Надеюсь, вы не будете возражать против моей вольности и оставите объект для дальнейшего изучения. Конец связи, -бабочка, взмахнув крылышками, слетела с пальца и скрылась.
Естественно, дожидаться разрешения на проведение опытов Маюри не собирался, но иногда ведь можно соблюсти такую формальность? Как только бабочка исчезла, Маюри вновь посмотрел на Гина, хищно улыбнувшись.
- А теперь, когда нам никто и ничто не помешает... Держу пари, ты никогда даже не мечтал о том, чтобы послужить делу науки и занять достойное место в ряду моих подопытных? Но, по стечению обстоятельств, тебе выпала такая уникальная возможность, и я сделаю все возможное для того, чтобы ты ею насладился.~ Кстати! – Маюри улыбнулся еще шире (хотя, казалось бы, куда?) и подошел к столу, беря один из журналов. – Я как раз смогу попробовать одну процедуру из мира живых, которая меня заинтересовала! Эзофагогастродуоденоскопия. Одно название интригует, не правда ли? – хмыкнув, он что-то прочел в журнале и откинул его, подходя к столу, где взял небольшую вещицу.
- Я понимаю, Ичимару, что твой разум слишком далек от высот научного знания, и ты не оценишь то, что я собираюсь тебе предложить. Уговаривать тебя быть послушным мальчиком и открыть рот - бесполезно. И не возражай - я вижу это по твоему взгляду.~ Но ничего! -
казалось, что ученый стал еще более веселым, словно проблемы только приободряли его. - Я использую одну очень хорошую вещь, специально созданную для таких целей~, - с садистским удовольствием он сжал пальцами лицо Гина, чтобы тот непроизвольно открыл рот, а потом вставил распорку, от которой Ичимару все равно бы не смог избавиться. – А вот теперь можно переходить к самому интересному~, - теперь со стола была взята длинная трубка с мини-камерой на конце. Конечно, когда Маюри проталкивал ее в Гина, он не был так заботлив и аккуратен, как были врачи в больницах мира живых. Даже если бы он случайно повернул трубку не туда, и произошла бы перфорация пищевого тракта, которая, скорей всего, привела бы к смерти Ичимару, вряд ли бы Маюри расстроился. Трупы тоже можно использовать.~ Но все же камера оказалась в желудке, и Маюри обратил свое внимание на монитор. Конечно, он знал, для чего гастроскопия используется, и сейчас, вообще-то, она была бесполезна, но на ком-то же ученый должен был попробовать? Закончив осмотр желудка, он слишком резко вытащил трубку и положил ее на стол, отойдя к компьютеру, чтобы записать результаты эксперимента. Про распорку во рту Гина он, конечно же, забыл.~

- Я тебя разочарую, если скажу, что мне до этого нет никакого дела? - практически промурлыкал альбинос, внутренне пытаясь избавить от ощущения мурашек на своей кожи. Довольно липкого ощущения. К тому же место, где Маюри "прикоснулся" к нему сейчас высыхало, вызывая желание поежиться. В нос все сильнее бил запах, схожий с больничным, но вызывающий гораздо больше негативных эмоций. Хотя может дело совсем не в запахах. - Но я был бы рад, если бы ты оставил свой выбор на себе. Облизывать самого себя как раз под стать такого выдающегося шинигами, как ты, - похоже, Ичимару был на грани того, чтобы исчерпать запас своего красноречия. Ситуация начинала банально утомлять. Всё, что мог делать альбинос в данном положении - ждать, когда это уже, наконец, закончиться.
Сообщение Куротсучи не вызвало у Гина особых эмоций. Тонкие брови нахмурились, а только зародившаяся улыбка сникла, но чего-то подобного он ожидал - и формулировку, и последующий поскриптум. Теперь, когда Маюри великодушно заложил его персону, можно думать о том, как жить дальше. А можно и не думать. В конечном итоге он все ещё в кресле у капитана двенадцатого отряда. "Без рейяцу, но по уши в проблемах", - внутренне хмыкнул альбинос, прикрывая глаза. "Прямо название для какого-нибудь бездарного произведения в местной газетенке". Самое главное он все же вынес - жить после встречи альбинос всё-таки будет. Радостная новость. А то он уже начинал сомневаться.
- Сделай мне одолжение Маюри - заткнись. Ты не представляешь, как утомительно слушать весь этот бред, - протянул Гин, удобней располагаясь в кресле и усилием воли расслабляя мышцу за мышцей. Усилия он применять не слишком любил, а вот воли ему хватало, поэтому получилось не только успешно, но и сделано было с видимой небрежностью.
К положению жертвы Ичимару не только не привык, но и не собирался привыкать. Желание сплюнуть четким действием в выкатывающий глаз Куротсучи это не умиляло. Останавливало то, что Маюри будет все равно, а подобный жест слишком детский для уважающего себя негодяя. Гин себя уважал. Поэтому поддался очередному прикосновению плавно и с насмешкой, внутренне содрогаясь при мысли о том, что от пальцев этого садиста на лице вполне могут выступить синяки.
Последующее отвратительнейшем образом привело его к мысли о том, что облизывание было всё-таки лучше. От него тошнило больше фигурально. Благо он был голоден, поэтому нечаянным конфузом тыканье какой-то трубки не обернулось. Было не просто противно, но и болезненно, а от рвотных позывов на глазах выступили слезы. Теперь Гин хотел не просто убить Куротсучи, оставить его живым на потеху каким-нибудь безумцам. Самому иметь с ним дальнейшее дело альбиносу совершенно расхотелось.
"Что б ты сдох", - отчетливо подумал Ичимару, жалея, что не плюнул тогда, когда имел такую возможность. Теперь же, когда распорка была все ещё во рту, вызывая откровенно болезненное ощущение, от которого Гин решил, что теперь хрустеть ей будет долгими уэкомудовскими ночами, заставляя содрагаться всех жителей Лас Ночеса, он не мог даже поприветствовать Сасакибе, явление которого расценил крайне положительно. За неимением иным образом отреагировать на присутствие офицера, альбинос просто довольнейшим образом посмотрел сначала на него, а потом и на Куротсучи, радости которого над его персоной с приходом лейтенанта первого отряда очевидно заканчивались.

Sasakibe Chojirou

эпизодически - Kurotsuchi Nemu

Сасакибе так и остался на пороге, на расстоянии наблюдая за последними «штрихами» действий Куротсучи. Мужчина едва заметно поморщился, встретившись взглядом с Ичимару, у которого все еще оставалась распорка во рту. Видимо, лейтенант пришел как нельзя вовремя, иначе Гина пришлось бы возвращать в камеру по частям. Что для Сейрейтея сейчас – не лучший вариант.
Гина предстояло отконвоировать в тюрьмы второй дивизии, поэтому шиноби отряда как тени ждали снаружи. Им было достаточно прямого приказа главнокомандующего, чтобы в отсутствие своего капитана выполнить сие поручение.
- Увести! Нему!
Чоуджиро проследил, как покорный лейтенант появилась словно из ниоткуда и будто так и ждала, что ее вот-вот позовут.
- Да, Маюри-сама, - перед тем, как передать Ичимару конвоирам, она, как вечная и лучшая ассистентка, которая никогда не услышит и толики похвалы, вынула распорку изо рта предателя. Отложила в железное судно, на автомате вытерла тампоном ротовую полость бывшего капитана.
Бойцы отряда Сой Фон действовали бесшумно, четко и организованно. В считанные секунды Гин был поставлен на ноги и вновь заключен в оковы. Сасакибе даже не пришлось лишний раз указывать, что делать. Перед выходом он лишь уважительно коротко кивнул капитану 12-го отряда на прощание.

Признаться, Нэму испытывала некоторый внутренний трепет, глядя как дотошно ее капитан исследует своего подопытного. Девушке казалось, что он старался не столько узреть физиологическое строение тела Ичимару, сколько вывернуть наизнанку (никакого другого сравнения на ум не приходило) саму сущность беглого капитана. Старался понять мотивы, которые подвигли его на подобные действия. С одной стороны он вполне обоснованно казался предателем, который примкнул к Соусуке в надежде обрести большую власть и влияние, нежели в бытность капитаном Готей 13, такие мотивы были вполне объяснимы и с легкостью укладывались в голове, особенно если сопоставить факты. С другой стороны казалось куда как более невероятным, что этот синигами совершив столь долгий и тернистый путь к желаемой цели вдруг решил повернуть на попятную и постараться вновь завоевать доверие своих бывших товарищей. Если брать во внимание особенности характера Гина, то можно с уверенность сказать, что сей последний редко (а возможно, что и никогда) делал что-либо без выгоды для себя. Стало быть, и из его нынешнего положения можно было извлечь нечто полезное, вот только что? Или может он внезапно осознал, что предприятие Айзена заранее обречено на гибель и решил покинуть своего соратника, дабы вновь втереться в доверие к командованию проводников душ…
Лейтенанту все эти версии казались несколько нелепыми, каждая из них в отдельности и в общем данные вариации возможного развития событий не совсем вязались с действительностью. Ведь если Ичимару действительно бы хотел покинуть владыку Хуэко Мундо, то он бы сделал это гораздо раньше, ибо скорее всего несостоятельность его замысла всплыла бы еще в самом начале их пути… Да и в порыв раскаяния этого «бога смерти» тоже верилось слабо, но это уже скорее на интуитивном уровне, просто потому, что сейчас они имели дело с Ичимару Гином. Сей последний окончив полемику с Маюри-сама, наконец, удалился в сопровождении Сасакибе Содзиро. Лицо отступника озаряла неизменная ухмылка, всем своим видом он давал понять, что его невозможно сломить так легко.
Проводив его взглядом, фукутайче принялась обрабатывать дезинфицирующим раствором распорку, которую давеча извлекла изо рта исследуемого. В тоже время она краем глаза наблюдала за поведением Куротсучи. Тот в свою очередь тоже казалось, получил некоторое удовольствие от общения с пленным. И вот теперь с едва уловимой грустью во взоре он наблюдал за тем, как уводят альбиноса, ведь ученый только вошел во вкус своего опыта. И вот теперь, когда его остановили на половине пути он, испытывая жгучее чувство неудовлетворенности, по всей вероятности должен был выкинуть что-нибудь эдакое. Вопрос состоял только в том, что именно. А это в силу непредсказуемости натуры синеволосого оставалось загадкой. Однако еще несколько минут назад с таким наслаждением взялся за свой объект. Пожалуй, Нэму было его жаль, она всегда отчасти разделяла чаяния своего создателя, возможно по вине того, что он вложил в нее такую программу, а возможно имея соответствующий склад характера.
Проведя в молчании еще пару минут лейтенант закончила наконец-таки возиться с распоркой (пребывая в задумчивости работала она медленно) и робко обратилась к тайче, который был явно не в духе в виду всего происшедшего.
- Есть ли еще что-то, что я могу сделать, Маюри-сама?
На развернутый ответ она и не надеялась. Скорее всего, Куротсучи просто пошлет ее вон, чтобы она не мешала его размышлениям вызванными вследствие этой встречи с Ичимару. В лучшем случае предварительно отдаст приказ. Посему девушка, уже приготовившись к быть объектом вымещения негативных эмоций, терпеливо ждала ответа.

На мгновение ученый задумался о чем-то. Гин уже скрылся из виду в сопровождении конвоя. Глаза Маюри остекленели, видимо он впал в еще более углубился в свои помыслы. Что ж, тут было о чем поразмышлять… Помниться, никогда ранее, даже в бытность Ичимару капитаном, глава исследовательского бюро не питал к нему такого интереса, он воспринимал слегка заносчивого тайче как внешний раздражитель, однако теперь при одном лишь виде своего объекта во взоре его пылала истинный маниакальный огонь.
Нэму, как лицу заинтересованному отрадно было видеть, что в, казалось бы поугасшем интересе Куротсучи к жизни снова наблюдается заметный подъем, который был без сомнений обусловлен появлением столь занимательного образца. Он являл собой удивительное сочетание хищника и паразита. Первая сущность проявлялась в непомерном рвении, которое он проявлял, двигаясь к намеченной цели, а вторая (если исходить из недавних событий) заключалась в том, что он охотно пользовался благами, которые предоставляла ему та или иная среда обитания, не предоставляя ничего взамен.
Маюри-сама ликовал, но, увы, недолго и надежды на то, что отступника вновь передадут в ведение двенадцатого отряда, было мало, это, по всей видимости, и явилось причиной раздосадованности синеволосого.
Тут, он вышел из ступора, некоторое время с интересом глядел на пол, девушка проследила за направлением его взора: гладкая поверхность не представляющая собой ничего любопытного.
За вопросом лейтенанта последовала вспышка гнева, впрочем, вполне для не привычная. Он начал отчитывать свое творение за долгое отсутствие, за нечистоплотность и что-то еще. Нэму понуро побрела за тряпкой, силясь выполнить полученный приказ (хотя уборка лаборатории не входила в ее обязанности), что-то раз за разом заставляло думать, что если выполнить очередную его прихоть, то творец сменит гнев на милость. Это происходило, но по другим, одному ему ведомым причинам.
А вот, собеседник был абсолютно доволен, выместив раздражение на дочери он, видимо, испытал острую жажду к действию. Так уж устроен был ученый, в минуты задумчивости он не возлежал на футоне, а предпочитал разводить активную (пускай и бесполезную) деятельность. Также произошло и в этот раз.
Недавно изобретенный капитаном наркотик, требовал предварительного тестирования, а единственной, кто был талиерантен ко всем побочных эффектам было его создание. Еще пару мгновений она стояла в ожидании того, что исследователю приспичит сменить вид деятельности, ведь случалось и такое, но этого не последовало, а за промедление была получена очередная порция оскорблений:
-Ты, что оглохла?! Быстрее, я сказал, дура! - Сказав это, он удалился.
Делать было нечего, прямой приказ получен, стало быть, надо выполнять. Взор девушки переместился на стол. Стальная, безжизненная поверхность, безразличная к чувствам жертв, которых распинали на этой конструкции. Конечно, в данной ситуации ничего подобного произойти не могло, но ощущения обещали быть не из приятных.
Младшая Куротсучи приблизилась к операционному столу. Для начала села на него, а затем нехотя (пользуясь временным отсутствием главы) приобрела горизонтальное положение. Быт может Ичимару еще вернут за очередной порцией болевых ощущений… Ведь это означало, что тогда ее собственные, пускай и неглубокие страдании прекратятся. Ибо тайче переключится на него.
Вот так Нэму и осталась лежать в ожидании исследователя, в глаза бил яркий свет ламп установленных над столом.